Рустам Шавлиевич Валеев родился 19 октября 1936 г. в городе Троицке Челябинской области.
В 1955 г. после окончания средней школы начал работать литсотрудником в Троицкой газете «Вперёд». Затем служил в Советской Армии. После демобилизации работал корреспондентом газет в Магнитогорске, Тюмени, на Челябинском радио и телевидении. Окончил Высшие литературные курсы. Работал главным редактором журнала «Уральская новь». В настоящее время – главный редактор альманаха «История людей».
Первый рассказ «Сын» опубликован в 1954 г. в троицкой городской газете. Произведения Р. Валеева печатались в журналах «Урал», «Новый мир», «Дружба народов», «Наш современник», «Смена» и др. В 1960 г. в Челябинске вышла первая книга писателя – «Верность». Р. Валеев – автор восемнадцати книг. Был делегатом нескольких съездов писателей.
Лауреат премии имени Д. Мамина-Сибиряка за 2002 г.
Член СП России с 1966 г. Живет в городе Челябинске.
Отдельные издания :

Верность: Рассказы. – Челябинск. – Челяб. книжное изд-во, 1960.
Когда вода цвела: Рассказы. – Челябинск. – ЮУКИ, 1966.
Браво, молодой человек: Повесть.– Челябинск. – ЮУКИ, 1968.
Фининспектор и дедушка: Повести и рассказы. – Челябинск. – ЮУКИ, 1970.
Далекий дом: Повесть. – Челябинск. – ЮУКИ, 1972.
Добрые глаза соседа: Повесть и рассказы. – М. – Современник, 1974.
Лето тихого города: Повесть и рассказы. – Новосибирск. – Зап.-Сиб. книжное изд-во, 1975.
Гнедой автомобиль: Повесть, рассказы, очерки. – Челябинск. – ЮУКИ, 1976.
Земля городов: Роман. – М. – Современник, 1979.
Земля городов: Роман, рассказы. – Челябинск. – ЮУКИ, 1983.
Земля городов. – Свердловск. Серия «Уральская библиотека».1990.
Вечер в испанском доме: Рассказы и повести. – Челябинск. – ЮУКИ, 1982.
Заботы света: Роман. – М. – Совет. писатель, 1986.
Родня: Повести и рассказы. – Челябинск. – ЮУКИ, 1986.
Ноша: Повести, рассказы. – М. – Современник, 1987.
Не жалею, не зову: Повести, рассказы. – Челябинск. – ЮУКИ, 1990.
Рассказы. – Челябинск. – Автограф, 1996.
Вино любви: Избранная проза. – Челябинск. – Книга, 2002.

Основные публикации :
Верность: Рассказ // Сб. «О дорогом и близком». Рассказы. – Челябинск, 1959.
На тысячи дней: Рассказ // Смена. – 1964. – № 20.
Лето тихого города // Наш современник. – 1964. – № 3.
Откуда вы?: Рассказ // Дружба народов. – 1964. – № 4.
Город Лейпциг: Рассказ // Наш современник. – 1965. – № 6.
Голубая сталь: Рассказ // Урал. – 1966. – № 3.
Дарья: Рассказ // Урал. – 1967. – № 6.
Добрые глаза соседа // Сельская молодежь. – 1968. – № 7.
Все для ребят: Рассказ // Урал. – 1969. – № 6; То же // Сб. «Рабочее созвездие». – Челябинск; Донецк, 1987.
Фининспектор и дедушка; Внук: Рассказы // Урал. – 1970. – № 3.
Хемет и Каромцев: Повесть // Урал. – 1972. – № 11.
Должно же быть в жизни что-то такое: Очерк. // Новый мир.– 1974. – № 2; То же // Сб. «Северный ветер». – Челябинск. – 1979.
Печная работа: Повесть // Аврора. – 1974. – № 7.
Дочь Сазоновой: Повесть // Урал. – 1974. – № 4.
Ассистент: Рассказ // Смена. – 1974. – № 9.
Земля городов // Новый мир. – 1979. – № 8.
Путешествие на острова: Повесть // Урал. – 1980. – № 1.
Вечер в испанском доме // Уральский следопыт. – 1980. – № 11, 12.
Заботы света // Урал. – 1983. – № 1, 2, 3.
Ноша // Урал. – 1984. – № 7.
Руда Учкулана: Повесть // Урал. – 1989. – № 10.
Среда обитания: Рассказ // Апрель. – 1992. – № 6.
Два рассказа // День и ночь. – 1994. – № 5.
Два рассказа // Урал. – 1994. – № 6.
Два рассказа // Золотой век. – 1997. – № 11.
Анальгин – обязательно: Рассказ // Независимая газета. – 1994. – 6 сент.
Губадия и др. рассказы // Урал. – 2001. – № 2
Скакали кони по холмам: Рассказ // Литературная Россия. – 1999. – № 28.
Четвертый муж: Рассказ // Литературная газета. – 2001. – № 5.
Павлик и др. рассказы // Урал. – 2004. – № 6.
Два рассказа // Литература народов России. Антология прозы. – Изд-во «ПИК». – 2004.

Литература :
Мелешин С. Человек крылат // Комсомолец. – 1961. – 5 апр.
Шмаков А. Современник – главный герой // Урал. – 1966. – № 10.
Шепелева Л. Замысел и исполнение // Челяб. рабочий. – 1969. – 16 марта.
Лейдерман Н. Свое начало // Урал. – 1967. – № 12.
Стариков В. Три книги // Урал. – 1969. – № 1.
Абраменко Ю. Люди степного городка // Челяб. рабочий. – 1971. – 3 янв.
Лукьянин В. Конфликт в современной повести // Урал. – 1973. – № 7.
Веселов В. // Сибирские огни. – 1974. – № 8.
Шепелева Л. Рабочая тема в прозе челябинских писателей // Каменный пояс. – 1974.
Слушая время: Сборник лит.-крит. статей. – Свердловск. – Сред.-Урал. кн.изд-во, 1975. С.9-11, 17, 41-42, 54, 65-66.
Лебедев А. // Дружба народов. – 1975. – № 4.
Перед новой книгой. // Веч. Челябинск. – 1980. – 21окт.
Чехонадский Ю. Обретение позиции // Смена. – 1984. – № 4.
Мустафин Р. Биография духа // Новый мир. – 1984. – № 2.
Забиров Х. // Урал. – 1984. – № 10.
Шепелева Л. Хороший напев // Челяб. рабочий. – 1984. – 20 окт.
Боборыкин В. На конкурсе времени: Обзор журн. произв. прозы // Литер. обозрение. – 1980. – № 7 С. 12-17. О романе Р. Валеева «Земля городов».
Немченко М. Строгая любовь // Урал. – 1980. – № 11.
Набатникова Т. Тайна жизни – тайна литературы // Челяб. рабочий. – 1986. – 21 окт.
Золотусский И., Лебедев А., Мустафин Р. Подборка высказываний о творчестве Рустама Валеева // Челяб. рабочий. – 1986. – 13 апр.
Лазарев А. Завороженность жизнью. О творчестве Р. Валеева // Челяб. рабочий. – 1986. – 13 апр.
Набатникова Т. Незаметная работа // Литературное обозрение. – 1987. – № 6.
Лейдерман Н. В поисках птицы Самрук // Урал. – 1989. – № 11.
Бавильский Д. В поисках утраченного пространства // Сегодня. – 1996.
Березин В. Там, где Европу не отличить от Азии // Литературная газета. – 1997. – № 31.
Русские рассказы в журналах. Обзор. О рассказах Р. Валеева «Вино любви» и «Цыганка» // Русский телеграф. – (М). – 1998. – № 14.
Лейдерман Н. Монографический очерк о творчестве Р. Валеева // Литература Урала. – 1998. – Екатеринбург.
Золотусский И. Послесловие к книге «Рассказы». – 1996.

Рустам Валеев

РАССКА3Ы НАДО ПИСАТЬ ВЕСЁЛЫЕ

Рассказы надо писать весёлые.
Вот некое чучело, проснувшись, лежит и пучит выцветшие глаза в потолок. В безлюдных сумерках ему, вероятно, не стыдно булькать мокротой в глотке, коверкать лицо и временами неприятно вскрикивать:
- О! О-о-о! Глупо... смешно... стыдно! Каков болван, невежа, ха-ха, дитя природы!
Он вспоминает случившееся не вчера, но очень и очень давно – и мучается этим. Скрипнув костлявым телом, он садится в постели и, словно сироту жалея, гладит свою голову с беловатыми пежинами на серых слежавшихся волосах. Вот опять он вскрикивает:
- Ой, о-о-ой! Дурак, фигляр людям-то на смех!..
Воспоминания брезжат из туманной юности и поначалу бывают приятны. Но именно эти картины оканчиваются сожалением о какой-нибудь нелепой выходке. Впрочем, если бы даже без глупостей, всё равно оставались бы сожаления – неизвестно о чём.
Ну вот, в вестибюле института культуры собираются люди на юбилей старого литературоведа. Большие застеклённые двери раскрыты, и хорошо видно стоящую возле подъезда акацию. Она цветет, жеманится, отвечая каждому ветреному движению воздуха или шмелю-красавцу. Порывается она и вслед входящим в растворённые двери, но почему-то остаётся на месте.
Для нашего молодого героя юбилей нечто непостижимое, не любопытное, а вот симпатичная Лена – явление конкретное и волнующее. Она пришла сюда с мамой, Раисой Марковной, редактором книжного издательства. Здороваясь с молодым человеком, Раиса Марковна щурится, словно изучая экстерьер, и говорит с неохотой: «Лена, моя дочь».
А Леночка простая, без спеси, в её красивых серых глазах нет женского значительного тумана. Зачем ей быть надменной и воображать лишнее, когда она так юна и хороша! Она очень рано вышла замуж, развелась и теперь ведёт себя, как старшеклассница на каникулах: все превратности школы позади, о них незачем помнить, если впереди целое свободное лето. Мать взяла её с собой, вероятно, чтобы дочь после семейной драмы не оставалась одна с грустными мыслями. Леночке, однако, скучно среди большинства немолодых людей, но ведь вот наш герой здесь, он недурен собой, о нем говорят как о молодом таланте. Уже через три минуты, после шутливой перемолвки, они медленно идут сперва по вестибюлю, затем поднимаются на второй этаж. Лёгкие сквозняки свели в одно уют безлюдного этажа и уличный простор, посылающий через большие фортки насыщенный голосами безопасный гул. Сквозняки, обвевая голову, словно потворствуют милым глупостям. Голос Лены с придыханием то звучит, то нишкнет, вероятно, робея перед глупостями. С какою-то суеверной чуткостью наш герой слушает сбивчивый бой собственного сердца.
Приглашённые направляются в зал, их голоса сходятся в приятном журчании, лишь изредка подскакивая, как на камешке, на имени юбиляра. Но самому юбиляру хорошо, как от хорошей погоды на берегу реки, которой нет дела до преходящих радостей человека. Вот сказались речи, шумнули торопливые аплодисменты.
Виновник торжества выглядит усталым, но в отзвуках недавних похвал и перед свежестью вечернего воздуха он, как ночной цветок, готов раскрыться для новых похвал и здравиц. Банкет в небольшом кафе через улицу.
Музыкальный туман, лампы-люстры. Мерцают оголённые руки женщин, журчат голоса, и нашему герою пьяно от этого мерцания-журчания. Напротив, чуть наискосок, он видит Лену рядом с мамой. Она тонка, кажется оробевшей, её каштановые волосы словно собрали и сгустили ламповый свет. У неё тонкие посмуглевшие от загара руки. С годами, вероятно, эти руки будут такие же красивые и полные, как у Раисы Марковны, и такой же, как у мамы, мелодичный, сгущенный женской уверенностью голос. Наш герой не умеет танцевать, он смотрит, как танцует Лена, и временами не видит её партнеров от ярости в глазах.
Вот конец. Люди медлительно расходятся. Перед раздевальней наш герой подает зонт Раисе Марковне, успевая комплиментировать перед её дочерью. Он так переполнен восторгом, молодою силой, уверенностью, так ему хорошо! И в ответ на мягкие, урезонивающие слова Раисы Марковны он, не удержавшись, обхватывает женщину с её красивыми полными плечами и сильно тискает. И кипящим поцелуем целует её ароматную щёку. Раиса Марковна разражается смехом. Так смеются над вульгарнейшей выходкой. Это приговор, и сердце у него холодеет... И теперь, когда прошло столько лет, он стонет, вспоминая тот случай. Ему больно. И таких болей у него случается немало.
Если остроконечными дольками надрезать кожуру апельсина и отклонить дольки к основанию плода, получается красивая штучка наподобие распустившегося цветка. Когда-то он, любезничая с двумя приятными дамами, поднёс этакий апельсин одной из них, сильно смутив другую. Почему только одной? Как невежливо, неучтиво – и так стыдно, что он стонет и мучается теперь.
Наш герой, получив квартиру, жил некоторое время один. Но жить один он не умел. В сыром хмелю, как под намокшим зонтом, он выходил на балкон. Ночь, как большое дерево, ветвилась ворохами. Но он не слышал этих таинственных ворохов, с ним никого не было, с кем он спостигнул бы такую возможность. Он спускался во двор и ходил, ходил и однажды увидал в окне женщину, склонившуюся над книгой. Женщина показалась ему необыкновенно красивой, ведь сидела она в уютном доме, томная от поздней ночи и книжных историй. Наш герой прошел в подъезд и позвонил. Не спрашивая кто, ему тут же открыли: она. А за нею стоял плечистый парень, оказавшийся её братом. Он был студент, жил у замужней сестры. Женщина не спала, ожидая мужа с ночной работы.
– Это к тебе, – сказала она и ушла, оставив брата с пришельцем.
Молодые люди вышли, стали курить, озирая тёмный двор. Юноша, вероятно, скучал, ему не спалось. Наш герой не хотел расставаться с образом женщины. Но она ждет мужа, в таком случае приятен любой причастный к ней человек. Лучше, если это её брат.
– У меня осталось немного коньяку, – сказал наш герой, быть может, и подольщаясь к юноше.
Пошли, стали допивать коньяк. Юноше понравилось бывать у нашего героя. Он спрашивал, а юноша немного рассказывал о своей сестре, и было приятно. Однажды, когда Игорь собрался уходить, наш герой сгрёб в газету мусор из ведра и дал своему гостю: мол, пойдёшь мимо мусорного бака, выбрось. Тот взял свёрток и пошёл, но с тех пор не заходил ни разу. И так стыдно было вспоминать об этом теперь!
Все эти глупости вспоминались во всякое время, но чаще – уже с утра. Только проснётся, как тут же и вспомнится что-то, и он начинает вскрикивать: «О-о! О, дурак! О, сволочь! Невежа, скотина!»
Что делать? Он обратился к приятелю, который не мучился напрасными сожалениями и не жил прошлым. У него был хороший будничный ум с лёгкой примесью цинизма. Приятель спокойно рассмеялся:
– А как ты себе это представляешь, жизнь без глупостей? Пустое, разве можно об этом сожалеть.
– Но ведь думается...
– Что поделаешь, думается, – согласился приятель. Потом сказал: – Да, брат, умирать надо молодым.
– Раньше матери? – спросил он дрогнувшим голосом. – Мать у меня боялась: не дай бог детей своих пережить! Нет, ты глупость говоришь.
– Вот видишь, – засмеялся приятель, – опять глупость! Нельзя без глупостей.
– Может, и нельзя, а только я думаю... Он не договорил может, и не думая ни о чём.
Мать, состарившись, стала жить у него. Она любила пить чай с курагой. Она клала курагу в чашку и медленно пила, поглощая эту вкусность всею грудью, всею радостью взгляда, всею благодарной лёгкостью дыхания. Её лицо, подклоняясь к жаркой чашке, покрывалось сладкой испариной – он убеждался в этом, целуя мамины веки. Он всегда покупал хорошую курагу и следил за тем, чтобы её запасы не кончались.
Напившись чаю, мать оставляла чашку в сторону, где у неё стояли склянки с лекарствами. Наш герой, находя чашку с холодными размокшими плодами, почему-то раздражался и выбрасывал их в ведро, а чашку, помыв, ставил в посудницу. Мать выходила к ужину, искала чашку, затем тихо и с долгою грустью говорила: «Зачем ты выбросил ягоды, сынок? Я бы ещё попила чаю». Он отвечал громко и зло: «Вот тебе свежая курага, и клади её сколько хочешь! Ты ведёшь себя, как побирушка... не смей, не смей!»
Мать понимала, что сын хочет как лучше и ничего для неё не жалеет, но его резкие выходки обижали старую. И теперь, когда прошло столько лет, прошла по жизни матушка, всё прошло, – его сожаления так отчаянны, так безутешны.
– Гадкий, ничтожный человек! Самовлюбленный и жестокий тип! – стонет он и так быстро мотает головой, что беловатые пежинки сливаются, и белою кажется вся голова.
Комнатки представляются ему огромными, он мечется в этом безлюдном пространстве, источая вокруг себя такое горе, что темнеют окна. В такие минуты метаний ему кажется, что он торопится умереть, ведь ни в какую другую сторону ему незачем уже торопиться.