Колесников Юрий Николаевич, поэт. Родился 11 мая 1965 г. в городе Бугуруслане Оренбургской области. Живет в городе Златоусте Челябинской области.

Автобиография


Крайне не люблю о себе рассказывать. В автобиографическом смысле.
Если в компании что-нибудь вспомнить – всегда пожалуйста.
А так – связно, с цифрами, фамилиями и датами – увольте. Не хочу.
Поэтому просвещенному вниманию предлагается некий джентльменский биографический набор, который есть у каждого. Даже не джентльмена.
Итак. Я родился 11 мая 1965 года. По разным гороскопам: Змей, Лисица, Телец, Жасмин, Цербер, а также некое диковинное растение Портулак.
После рождения непрерывно учился. Детские сады… Школы… Московский авиационный институт.
Первая пятерка… Первая двойка… Первая зарплата… Первая сигарета… Первая рюмка… Первые стихи…Потом новизна закончилась. Осталась окружающая среда.
Вот, собственно, и все – про себя.

Вместо пролога

Не заметил и сам я: когда и как,
Но с оглядкой на злую молву,
Жизнь рассыпалась, словно мозаика
В разноцветную кучу-малу.

Изначально – картинка несложная,
Но попробуй теперь, разбери
По осколкам разбитого солнышка
Где – апрели, а где – декабри.

Где – заглавия, где – окончания...
Черепками – лишь точки с тире.
И рычат огорченья гончарные,
Словно грешники в монастыре.

Где излюбленные изваяния?
Не ответит никто мне сполна...
И бесстыдно зияют в названиях
Ослепительные имена.

Где – признание, где – пустословие?
Все смешалось...
Но кажется мне:
Этот хаос – всего лишь условие,
Чтобы правильно жить на земле.

***
Нет никого у правого плеча.
Зато за левым – шум переполоха.
Там Клеопатра льется, как свеча
В египетской кромешности порока.

Там челядь ослепительно черна.
И каждая черта витиевата.
Там смерть – со вкусом юного вина.
Там у вина – цвет первого заката.

Там гордо догорают корабли,
И тихо плачет бронзовый Антоний...
И, может быть, оттуда лунный блик
Как скарабей,
ползет на подоконник.

Осколки…


Прислушаюсь к разумному совету:
Не расслабляться ни на час.
Случайности скитаются по свету
И спотыкаются о нас.

И путь, который наперед размечен,
Вдруг полоснут наискосок
То нож дурной, то женщина навстречу,
То страшный краткостью звонок…

Озноб вдоль позвоночника змеится
И пальцы пламя леденят,
Когда на наших неприметных лицах
Случайность
Останавливает
Взгляд…



Олег Павлов, член Союза Писателей России.

Возвращение к Слову

Осколки – всегда нечто острое, угловатое, доставляющее беспокойство. Они могут быть опасны, если не огранены или если мы не готовы ступить на них. Они могут насмерть разбить живое сердце, если это куски заколдованного зерцала:
«Раскололся, разбрызгался май
Вдрызг, как зеркало старого тролля.
Вдруг становится Каином – Кай,
Расцелованный льдом поневоле...»
Осколки могут быть бесконечно прекрасны, если они собраны в калейдоскоп искусной рукой мастера:
«...Жизнь рассыпалась, словно мозаика
В разноцветную кучу-малу...»
Во всяком случае, осколки никого и никогда не оставляют равнодушными.
В том, что именно так – «Осколки» – назвал Юрий Колесников свою новую книгу стихов, есть определенная парадоксальная закономерность. За внешностью оптимистического пикника автор скрывает глубоко ранимую поэтическую душу. Она, эта душа, оказывается, остро чувствует и переживает осколочность, нецелостность настоящего времени.
Разноцветная мозаика жизни при ближайшем рассмотрении вовсе не так радужно беспечна, какой показалась при беглом взгляде. Все здесь рассыпается дальше и мельче, переворачивается в другие формы или вовсе меняет суть:
«...Звезды лопаются о весло...»
«...И форму солнца примет рама
Подобострастного окна...»
«...Алмазы падают под ноги
И превращаются в стекло...»
Здесь «...нет никого у правого плеча...», зато у левого... О, там, у левого – все сгущается, сплетается, рычит и ликует, создавая «...иллюзию нечаянного счастья...» Там –
«...за левым – шум переполоха.
Там Клеопатра льется, как свеча
В египетской кромешности порока...»
Здесь даже
«...Кофе комнатной температуры
Вдруг ожог оставит на губе...»
Здесь поисчезали с небосклона святые и гении –
«...И бесстыдно зияют в названиях
Ослепительные имена...»
И хотя автор со свойственным ему все же оптимизмом пытается утешить и нас, и себя самого:
«...Но кажется мне:
Этот хаос – всего лишь условие,
Чтобы правильно жить на земле»,
вряд ли родилась бы эта книга, счмтай автор осколочность этого мира за единственно верный порядок. Скорее всего, он и сознательно, и подсознательно стремится вернуть вещам их первородное, божественное состояние:
«...Стану хворостом – вдруг – из огня,
У предательских рук догорая...
Напоследок, прошу: для меня
Промолчи что-нибудь, дорогая.
Промолчи...
И прищурившись чуть
Проследи, как все менее колок,
По кривой траектории чувств
Возвращается к взрыву осколок.»
Подобно сказочному Каю (но не Каину!), автор кропотливо и бережно перебирает осколки, пытаясь собрать из них заветное слово, способное воссоединить, и тем самым спасти так опасно расколовшийся мир:
«Бывает, сознанье заметит,
А разум еще не поймет:
Погасшая лампочка – светит,
Засохшая ветка – цветет.
Осколком далекого зова,
Который древней пирамид,
Давно отзвучавшее слово
Над миром победно парит...»
Да помоги же ему Господь.